Мы продолжаем знакомить вас с фрагментами новой серии книг школы masters, посвященной известным дизайнерам. В предыдущий раз мы опубликовали отрывки из о Мартине Маржеле и концептуализме, а теперь предлагаем узнать больше о зарождении стиля, видения, а главное, любви к черному Кристобаля Баленсиаги.
Увлечение творчества Баленсиаги нередко ассоциировалось с трауром. Его первая парижская коллекция была во многом посвящена трагедии гражданской войны и ее невинным жертвам. В период Второй мировой, оставаясь в оккупированном Париже, он создавал черные платья из шелка и бархата, которые символизировали скорбь, сочувствие и глубокую веру в Бога, воспринимавшегося как всеблагой и всемилостивый. В 1944 году нацисты прекратили деятельность его модного дома. Однако Баленсиага не прекратил творить — теперь уже лишь в частном порядке. Он, как и все его коллеги, как и все французы, верил в победу и предчувствовал ее наступление.
В марте 1945 года, когда Париж уже был освобожден, Баленсиага принял участие в оригинальном показе. Люсьен Лелонг, кутюрье и руководитель Синдиката высокой моды, стремился продемонстрировать миру, что Франция выдержала войну, не была сломлена и сохранит свои позиции как центр искусства и дизайна. Он организовал Театр моды, в котором роль моделей выполняли куклы, одетые в наряды от ведущих парижских кутюрье. Среди представленных Баленсиагой моделей находилось и полностью черное платье с широким шелковым шарфом, напоминающим одеяние епископа. Эта глубокая скорбь смягчалась соломенной шляпкой, украшенной черным плюмажем. Таким образом, модельер прощался с трагическими, ужасными годами войны, надеясь, что она не повторится. Однако его ждало новое потрясение, на этот раз личного характера. В декабре 1948 года скончался его партнер и близкий друг Владзио д’Аттанвиль. Это был умный, красивый, тонко чувствующий человек, великолепный знаток искусства, эстет, талантливый шляпник и блистательный аристократ. Происхождение его отца восходит к старому, уважаемому польскому роду, а матери — к семье принцессы Гики.
Кристобаль и Владзио встретились в начале 1930-х годов в Париже, куда модельер регулярно приезжал за тканями, стилями и свежими идеями. Они быстро стали близкими друзьями и вскоре не представляли своей жизни друг без друга. Владзио разрабатывал для Баленсиаги шляпы и изготавливал их самостоятельно, а также был надежным союзником, советчиком, другом и утешением. Они совместно основали дом моды, вместе работали над коллекциями и вместе пережили трудные времена оккупации. И вот, когда ситуация начала улучшаться, в конце 1948 года д’Аттанвиль внезапно скончался.
Баленсиага был глубоко подавлен. Жизнь без Владзио казалась невозможной. Он принял решение о закрытии дома моды и уходе в монастырь Сюлли-сюр-Луар. Однако его, к счастью, убедили друзья. Необходимо было продолжить его дело – по крайней мере, в память о друге. Первый период потрясения закончился. Баленсиага остался в индустрии моды. И посвятил д’Аттанвилю коллекцию 1949 года, названную «Траурная». Вся одежда была выполнена из черных тканей. Ее дополняли креповые ленты – символы скорби.
Возможно, вдохновение для этой идеи Баленсиага черпал у Малевича и Родченко, у парижских кубистов или у дадаистов, которые отвергали все, даже само понятие света. Белый цвет, как они понимали, рассеивает форму. Черный, что они продемонстрировали в своем искусстве, напротив, концентрирует форму, уплотняет ее, наделяет внутренней силой и ритмом. Черная форма не требует дополнительных элементов, пояснений, декора или украшений. Она не терпит излишеств. Она способна выразить себя – кратко, ясно и поэтично.
Художники-авангардисты прекрасно это осознавали. То же самое понимал и Баленсиага, новатор в мире моды. Черный цвет помогал ему завершить задумки, начатые карандашом, и воплощать их в жизнь стежками портнихи. Он превращал черные ткани в шарообразные формы и цилиндры, в эллипсы и конусы. В 1950 году он продемонстрировал костюм, нетипичный для того времени, отмеченного цветочным стилем Диора, состоящий из платья с юбкой-баллоном и объемной накидки, украшенной пышным бантом. В результате создавался образ пирамиды, сочетающей в себе пышность и лаконичность. В этой же коллекции кутюрье представил лаконичные жакеты, выполненные в форме «бочки». Особенно выигрышно они выглядели в черном цвете.
В 1950-х и 1960-х годах Баленсиага нередко использовал простые, изящные формы, создавая костюмы такой лаконичности, что их не без основания сопоставляли с военной формой. Однако, пожалуй, наиболее авангардным и впечатляющим экспериментом в авангардном минимализме стала вечерняя коллекция 1967 года — из темно-синего, почти черного, газара. Она напоминала поставленные друг на друга усеченные пирамиды. И если десятилетием ранее подобные опыты модельера воспринимались как нечто удивительное и необычное, то в 1960-х их стали считать частью общего тренда – минимализма, который проявлялся во всех областях визуальной культуры. Моде наконец стал понятен язык Баленсиаги. И она говорит на нем до сих пор. Прав был ученик испанского мэтра, знаменитый кутюрье Эмануэль Унгаро, который однажды заметил: «Баленсиага существует только в настоящем времени».
