Анзор Канкулов
«Не видишь, как безумен толпа? / Не видишь, насколько крут мой стиль?» — в той же песне Канье Уэста, строка из которой стала поводом для фэшн-скандала с участием отечественных звезд моды, есть ещё ряд куплетов, составляющих идеальный эпиграф к январской атмосфере в парижском районе Маре. Там типичная картина: группа восточных модников в огромных куртках с фото на спине, безразмерных худи и цветных кепках фотографирует пиктограмму space invader’а на стене дома, под которой наклеен ряд плакатов какой-то молодой марки: «Бери выше, бери ниже, только не будь нормальным».
Мужская неделя не сравнится по масштабам и уровню внимания с женской. Редакторы моды привычно рассаживающиеся рядом друг с другом, повторяют фразу предпоказного смолл-тока: «Как я люблю мужские показы, на них настолько спокойнее». Это так, и не совсем так: хотя мужские показы и вообще масштаб мужской моды находятся в тени женских, уступая им в размере и значимости, последние три года именно мужская секция произвела несколько явлений, определивших текущий момент в индустрии. История с гендерной флюидностью, спровоцированная первой коллекцией Алессандро Микеле для Gucci (который тогда еще делал мужские показы); тотальное вторжение эстетики streetwear (с пиком в виде летней коллаборации LV и Supreme); взлет Вирджила Абло; наконец, Раф Симонс как отдельно стоящая единица влияния, важность которого нельзя недооценивать — эти позиции мужская мода во многом может записать в свои активы. Но новые веяния принесли новые вызовы, и в некогда спокойной заводи все взбудоражилось и перевернулось вверх дном.
До недавнего времени базовый челлендж мужского дизайнера заключался в создании коллекции, отвечающей классическим представлениям о маскулинности, при этом удовлетворяя актуальным тенденциям. Такая схема особенно распространена в Италии; «традиции плюс современность» — лозунг, вышитый на гербах половины итальянских марок.
Повторять мужественный образ в традиционном понимании, добавляя современные акценты и подчеркивая элегантность фирменным итальянским кроем — вот код успеха лидеров рынка вроде Ermenegildo Zegna или Pal Zileri и на котором выросла главная мужская выставка Pitti Uomo.
Pitti – хороший пример этой схемы: ее создатели последовательно работают по привлечению новых имен и дизайнеров, «олицетворяющих момент» (в специальных программах принимали участие Раф Симонс, Гоша Рубчинский, Undercover, а в январе — берлинский радикальный журнал-арт-коллектив-фэшн-бренд 032C); но и в основном содержании выставки, и на параде модников на ее площади сохраняется принцип верности корням: это так или иначе версии, интерпретации, вариации классических тем.
Последнее десятилетие мужская мода опиралась на ясное видение образа современного мужчины и того, как он хочет выглядеть: строго, но в меру, модно, но не чересчур, расслабленно, но с умыслом. Успешные мужские марки продавали элегантность и мужественность, крой и качество. Именно по этой идее был нанесен удар.
Современные лидеры модной индустрии — Vetements, Raf Simons, Off-White и Gucci — радикально сместили ориентиры. Их общая стратегия — нарочитое и последовательное разрушение не просто «классического образа», но вообще идеи «нормальности» или «стандарта». В результате — полная отмена «кроя» и «качества» в их понимании. Оверсайз, деконструкция и диспропорция, потертые и разорванные ткани — эти идеи оказались настолько влиятельны, что их отголоски можно увидеть практически везде, от pop-up-корнеров молодых марок до гранд-шоу Louis Vuitton. В прошлый период популярен был совет по стилю «mixing high and low»; сейчас, безусловно, время «mixing low and low».
Сейчас мужчинам непросто – феминистская революция прочно вошла в жизнь, и несмотря на то, что гендерные роли в обществе меняются не полностью, это всё же беспокоит многих мужчин. Мужчины-потребители одежды задумываются о том, как им нужно выглядеть иначе. В целом, все перемешалось в мужских домах.
Яркое разделение дизайнерского рынка на категории: «впередсмотрящие», «догоняющие» и те, кто игнорирует происходящее, является очевидным следствием. Кроме того, радикальные идеи получили различное распространение в трех главных модных столицах.
Лондон, всегда придерживавшийся первых мест в календаре мужских показов, известен склонностью к экспериментам ради эксперимента и самопровозглашенной исключительности. Город раскалывается между традицией Сэвил-Роу и желанием возродить славу города с неповторимым «креативным духом». В Лондоне можно увидеть классические костюмы и пальто, словно не замечая года 2018, и ритуальное переодевание моделей в женские костюмы или предметы, называвшиеся в девяностых «клубной модой», то есть ярких кислотных цветов. Типичным представителем лондонской моды является дизайнер и «радикальный творец» Чарльз Джеффри, обладатель приза British Emerging Talent, негласного звания «любимец публики» и главное открытие мужской недели. Под маркой Charles Jeffrey LOVERBOY продемонстрировал нарядные платья и костюмы-буфф, которые позавидовал бы Дэвид Боуи периода «Ashes To Ashes».
Милан, известный как центр здравомыслия и качественной торговли, привык определять мужской стиль через качество тканей и мастерство. Влияние Алессандро Микеле в основном заметно в ярких коллекциях Dolce & Gabbana. Отсутствующий Gucci не влияет на атмосферу недели моды, которая определяется сильными брендами Ermenegildo Zegna, Giorgio Armani и Brioni, которые остаются вне текущих тенденций (Brioni усилил этот эффект, показав коллекцию на возрастных моделях). Несколько брендов адаптируют парижские тренды и превращают их в рабочие модели ( Neil Barrett представил удачную коллекцию, преобразив парижские фантазии в носибельный милитари/оверсайз — гарантированный успех на будущей осенью). Prada всегда идёт своим путём. Итальянцы сталкиваются с необходимостью максимально свободной мужской одежды, что подрывает их преимущество в посадке моделей. В итоге мы имеем торжество здравого смысла и компромисса, который наверняка хорошо продаётся, но не гарантирует лидирующие позиции и статуса «модной столицы».
Париж, который также стремится сохранять образ лидера революций, должен поддерживать высокий темп и поднимать планку во всех сферах своего развития. Несмотря на то, что Раф Симонс перенес показы в Америку, передовая школа концептуалистов из мира моды по-прежнему активно разрабатывает новые идеи — от Acne Studios, поднявшего арт-принты и цветовые комбинации на новый уровень северной психоделии, до OAMC с коллекцией, вдохновленной художником Йозефом Бойсом.
Off-White и Vetements продолжают исследовать подвалы и сквоты воображаемых субкультур из антиутопий о мрачном будущем мегаполисов. Это захватывающая игра, но создаётся впечатление, что в этот клуб пускают посетителей не старше двадцати одного года.
Дизайнеры Comme Des Garçons, Rick Owens и Джон Гальяно, представивший первую мужскую коллекцию для Maison Margiela, продолжают расширять границы моды, экспериментируя с понятием одежды, переосмысливая конструкции и материалы, а также создавая наряды, будто принадлежащие неведомым племенам. Такая практика со временем может привести к эффекту удивления, однако, естественно, эффект этот ограничен лишь этим самым удивлением.
Современные руководители модных тенденций ломают не только традиционный стиль, но и понятия «нормальности» и «стандарта».
Бренды luxury – Louis Vuitton, Hermès, Dior и Berluti стремятся продемонстрировать и обосновать концепцию «новой роскоши». Ким Джонс, дизайнер с особенным подходом к авантюрным коллаборациям и редким чувством стиля, был главным специалистом по этому вопросу. В его интерпретации люкс вырастает не только из качества материала или исполнения, но и из идеи. О его уходе из Louis Vuitton объявили за несколько дней до показа, и пока неизвестно, кому достанется его талант.
Существуют марки, которые способны уловить новый тренд и представить его в оптимальном соотношении идеи и потребительской ценности. В текущем сезоне, посвященном рубежу 90-х, свободной одежде и постпанку, удачно себя проявили Lanvin под руководством Люкаса Осседрайвера, который продолжает сохранять высокую репутацию марки, а также Valentino, уверенно смотрящий на прилавки.
При определении сути моды у мужчин неизбежно возникает слово «сторителлинг». Умберто Леон говорит о своей работе над Kenzo: «Коллекции — это полноценная история, оживающая на показе». Нам предлагают не просто вещь, а возможность стать частью игры, соприкоснуться с личным опытом дизайнера и получить эмоцию.
Когда Гоша Рубчинский устраивает показ в Екатеринбурге, отдаленный от мест, куда может занести судьба парижского или лондонского редактора моды, а тот идет до «Ельцин-центра» в двадцатиградусный мороз, чтобы увидеть перформанс, отсылающий к свердловскому рок-клубу и группе «Наутилус», я уверен, что все это — мороз, Ельцин, приземистый город, состоящий из конструктивистских домов и панелек — останется в памяти и коллекции. Этот прием заимствован из арсенала люкса — Ralph Lauren предлагает клиентам стать частью образа жизни, потрогать легенду некого благородного дома. Мы покупаем не вещи, а воспоминания и переживания. Практически каждая значимая марка сегодня, от Prada до Louis Vuitton, это умение создать мир и погрузить в историю. расставание Кима Джонса с Louis Vuitton стало одной из главных новостей мужского сезона.
Главной новостью стало известие о возвращении Эди Слимана на пост креативного директора Céline, где он, по слухам, запустит и мужскую коллекцию. Хотя это может показаться рискованным решением, не стоит забывать, что Слиман — один из главных специалистов по истории моды, который когда-то превратил костюмно-галстучный Christian Dior в бренд с новыми акцентами лондонского рок-н-ролла Dior Homme. Возможно, скоро нас ждёт новый поворот в мире мужской моды.
