Александр Рымкевич
Главный редактор мужского журнала The Rake Объясняет, почему человек в аккуратной одежде может выглядеть неудачно.
На одном мероприятии меня представили лорду Веджвуду. У нас был поверхностный разговор, о котором я не помню (скорее всего, касался погоды), но хорошо запомнил воротник и манжеты его сорочки. Кромки их протёрлись, нитки выбивались — не настолько, чтобы назвать сорочку старой, но достаточно, чтобы заметить её возраст. Сорочка, явно пошитая в ателье Turnbull & Asser, была не новой. Эта деталь ясно указывала на происхождение этого человека.
Некоторые аристократы, испытывая финансовые трудности, сохраняли достоинство и часто выглядели как их дома — обветшавшие, но полные качественных вещей, которые со временем обретают шарм. Однако за подобной чертой скрывается стремление дистанцироваться от всего быстротечного, модного и навязчивого. Герцог Бедфордский в своей «Книге снобов» (1965) остроумно писал о костюме: «Есть одна проблема, разрешить которую могут только время и опыт. Костюм должен быть из превосходного материала, но новый он должен выглядеть старым…». По воспоминаниям герцога, его отец и дед никогда не покупали новых костюмов, но даже рачительность не спасла их род от разорения. В итоге герцог превратил своё имение в туристическую достопримечательность, сам вызывая больше интереса у гостей, чем портрет Рембрандта в гостиной. Экономность и скупость — тонкая грань, а скупость — худшее качество мужчины, доводящее до безнадежности. В той же книге описан герцог Норфолкский, чье платье было настолько поношенным, что прохожие нередко отдавали ему остатки сэндвичей, которые он охотно съедал.
Принца Чарльза прозвали королем ресайклинга в мире моды. Несмотря на то, что многие годы модные издания не обращают на него внимание, устав от клонированных Бекхэмов, они признали принца эталоном стиля. Известно, что Чарльз любит садоводство и органическое земледелие, поэтому ему не чужды передовые экологические идеи в одежде. Вместо блейзера из ткани, сделанной из переработанных апельсиновых корок, он годами с достоинством носит старые костюмы. Журналисты тщательно подсчитывают на них заплатки, а британцы отмечают скромность и бережливость будущего короля в трудное время Брексита. Однажды Донателла Версаче на светском мероприятии указала на лацкан смокинга принца и спросила: «Надеюсь, это дизайн Versace?». Чарльз ответил, что смокинг ему сшили в ателье Anderson & Sheppard более 20 лет назад. Некоторые его твидовые пальто принадлежали королю Георгу VI.
Чарльз носит обувь работы ателье Lobb, которая старше его детей, более 40 лет. На туфлях заплатки, кожа растрескалась, но мыски отполированы до блеска. На свадьбе принца Уильяма его младший брат был сфотографирован в ботинке с дырой на подошве. Скорее всего, он носил эту пару ещё в колледже. Желание полностью уйти от демонстрации своего статуса — высшая степень аристократизма. Но одно дело, когда ты принц, которого знает каждый, а другое — когда ты успешен и безвестен, тут многим трудно удержаться от соблазна прокричать о своём положении в какой-нибудь детали.
Подобную нарочитую скромность помимо аристократов разделяли представители верхней прослойки среднего класса и богемная буржуазия, называемая слоун-рейнджерами. В этой игре слов рифмуются название фешенебельного района вокруг площади Слоун в Лондоне и популярного телесериала «Одинокий рейнджер». В книге «Sloane Ranger Handbook» (1982) приводится свод правил истинного слоуна: «Одежда носится до тех пор, пока не начинает разваливаться. Происхождение имеет значение: в ходу по-настоящему старые твиды и смокинг архаичного, но безупречного кроя, который был сделан ещё для отца или деда. Сорочка времён школы или Кембриджа/Оксфорда с изрядно поношенным воротничком».
Разумеется, многие модные марки копировали этот стиль и успешно продавали wannabies всего мира — больше всех в этом преуспел Ральф Лорен. Хотя сам он — в числе тех безупречно одетых мужчин, которых я сегодня встречаю на улицах Вены, Лондона и Милана. И большинству из них — сильно за 60. Неважно, что рукава их пальто лоснятся, но за эту викунью они когда-то заплатили сумму, которая сегодня эквивалентна 15 тысячам евро, и это старое пальто всё ещё лучше, чем всё, что выставлено в витринах на Монтенаполеоне.
Спрашивают о русском мужском стиле – отвечаю: к сожалению, слишком хорошо. Столько затрат, стараний и безупречности, что за всем этим совершенством скрывается отсутствие характера.
Думаю, когда мужчины смогут наконец расслабиться в одежде, мы продвинемся на новую цивилизационную ступень моды. Но воротничку для растрепанности нужно время. Подождём.
