В то же время, говоря о второй половине XIX века. — Прим. BURO.) другой американский врач, Чарльз Делусена Мейгс, занимавшийся акушерством и преподающий женские болезни в Медицинском колледже Джефферсона в Филадельфии с 1841 года, вступил в дискуссию со своим шотландским коллегой Джеймсом Янгом Симпсоном. Суть их разногласий касалась переживаний женщин во время родов. Мейгс представлял женщин как страдающих дома, предназначенных только для материнства. Он полагал, что родовые боли – это Божья агония, помогающая матери привязаться к своему ребенку. Этот миф сохраняется и в наши дни. Симпсон не считал женскую боль чем-то благородным. В 1847 году он впервые использовал эфир (газ для облегчения боли) во время родов, которые протекали особенно тяжело. Женщине не удавалось изгнать ребенка без использования акушерских щипцов, и Симпсон предложил ей подышать эфиром, чтобы перенести эту процедуру. В том же году он лично убедился в эффективности хлороформа – жидкости с приятным запахом, используемой для наркоза и применяемой в небольших дозах в качестве обезболивающего средства.
Развлекаясь с друзьями в один из вечеров (в целях исследования, разумеется), Симпсон выяснил, что хлороформ изначально вызывает состояние радости, а затем способствует погружению в спокойный сон. Несколько дней спустя его попросил о помощи друг, бывший врач, чей супруг Джейн Карстерс готовилась к рождению второго ребенка. Предыдущие роды у нее затянулись на три дня, и когда у взволнованной и утомленной Джейн начались схватки, она опасалась повторения подобной ситуации. Через три с половиной часа после прибытия Симпсона шейка матки полностью раскрылась, и он смочил платок половиной чайной ложки хлороформа, сформировал из него воронку и предложил пациентке приложить к носу и рту. Она спокойно уснула, и в течение получаса Симпсон принял дочь Джейн. Женщину не разбудил даже плач новорожденной. Проснувшись, она воскликнула: «Я так прекрасно отдохнула! Теперь я готова к предстоящему испытанию». Она была удивлена, увидев ребенка. «Неужели все закончилось? — удивилась она. — Это мой живой ребенок?» По преданию, Джейн назвала дочь Анестезией.
Мейгс критиковал попытки Симпсона продвигать использование хлороформа в процессе родов. В письме, датированном 1848 годом, адресованном коллеге, он утверждал, что родовые муки – это «наиболее желательное, оздоровительное и традиционное проявление жизненной энергии». По его мнению, для облегчения страданий роженице достаточно «ободряющего совета» от акушера. Этот врач полагал, что женщины ощущают боль исключительно во время схваток, и в ходе родов, длящихся четыре часа, их количество не превышает 50, при этом каждая длится около 30 секунд. Согласно расчетам Мейгса, рожающая женщина в целом испытывает боль лишь в течение 25 минут. Разве это повод для использования хлороформа? Он не только считал родовые муки вполне переносимыми, но и видел в их проявлениях ценный ориентир для акушеров при сложных родах.
Симпсон был убежден, что акушер, которому необходимы крики и хрипы роженицы, чтобы определить дальнейшие действия, не имеет права использовать щипцы. Он проявлял более передовые и сочувственные взгляды, однако и он выступал против применения анестетиков чернокожим женщинам, полагая, что они менее чувствительны к боли. Симпсон считал, что хлороформ позволяет «цивилизованной женщине» переносить роды быстро и легко, как это делают «дикарки».
Многие акушеры выступали против применения хлороформа. Некоторые, подобно Мейгсу, были убеждены, что родовые муки — это естественный и необходимый процесс. Другие считали это вещество крайне опасным, либо отказывались от его использования по религиозным соображениям. Существовало мнение, что наркотические свойства хлороформа могут снять с женщин сдерживающие факторы и превратить их в сексуально раскрепощенных существ. Английский гинеколог Уильям Тайлер Смит не разделял эту точку зрения. Он полагал, что родовая боль, напротив, подавляет «сексуальные переживания». Ни одна благопристойная женщина не отказалась бы от целомудрия и самообладания во время столь личного процесса.
В 1853 году, 7 апреля королева Виктория стала матерью восьмого ребенка. Все предыдущие роды проходили для нее, подобно тому, как это было принято среди женщин ее королевства — от работного дома до дворца. Однако королева не разделяла мнения о том, что родовые муки являются моральной или физической необходимостью. Виктория не любила беременность и считала ее темной стороной брака. По ее мнению, роды — «настоящее насилие, выходящее за рамки всякого приличия». Пережив это испытание семь раз, на восьмой она получила возможность отдохнуть во время родов благодаря хлороформу. Ее врач, Джон Сноу, анестезиолог и сторонник общественного здравоохранения, ввел тщательно рассчитанную дозу в аппарат для испарения и подключил его к маске с бархатной обивкой. Королева вдыхала хлороформ в течение 53 минуты, и ее боль исчезала вместе с паром. Виктория записала в своем дневнике: «Я почувствовала недомогание ранним утром <…>, и, к моему огромному облегчению, родился мальчик. Доктор Сноу применил благословенный хлороформ, который оказал обезболивающее, успокаивающее и безгранично приятное действие».
Виктория сделала безболезненные роды не просто возможными, а гарантированными. Трудно было усомниться в моральности такой практики, ведь ее поддерживала сама королева. Однако эта инновационная методика была доступна лишь женщинам из среднего и высшего классов, которые могли оплатить услуги врача, владеющего навыками применения хлороформа. Для малоимущих женщин, рожавших в больницах или, что еще хуже, в переполненных отделениях лечебниц при работных домах, роды продолжали оставаться болезненными и рискованными. В эпоху правления королевы Виктории женщины обладали ограниченными правами, поэтому избавление от боли, свойственной женскому организму, даже для части населения имело большое значение.
Хлороформ способствовал формированию представления о родах как о комфортном и спокойном опыте, не требующем значительных усилий от женщины. Однако такая возможность была доступна лишь тем, чья сексуальная жизнь была ограничена рамками брака. Сексуальные отношения, не направленные на зачатие ребенка и не приносящие удовольствие мужу, осуждались. В эпоху Викторианской морали считалось необходимым подавлять женские сексуальные порывы и желания, словно удаляя загрязнения. Они воспринимались как некое расстройство, способное перерасти в масштабную проблему. Для предотвращения распространения этой «болезни» медицине следовало найти способ ее устранения.
